ПРОТОКОЛ N 7
заседания секции арбитражного процессуального законодательства
Научно-консультативного совета при Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации
29 июня 2011 года

На заседании секции арбитражного процессуального законодательства Научно-консультативного совета при Высшем Арбитражном Суде Российской Федерации 29 июня 2011 года был рассмотрен проект Федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием примирительных процедур".

Присутствовали (члены секции):

Приглашенные специалисты:

Бельская И.А. - начальник главного правового управления Высшего Хозяйственного Суда Республики Беларусь;

Варварин А.В. - управляющий директор РСПП по корпоративным отношениям и правовому обеспечению;

Загайнова С.К. - доктор юридических наук, директор Центра правовых технологий и примирительных процедур (медиации) Уральской государственной юридической академии;

Кулак С.М. - Председатель Хозяйственного суда Брестской области;

Лисицын В.В. - кандидат юридических наук, профессор кафедры гражданского права Российской академии правосудия;

Лубенченко К.Д. - доцент кафедры теории государства и права и политологии МГУ им.М.В.Ломоносова;

Носырева Е.И. - доктор юридических наук, заведующая кафедрой гражданского права и процесса Юридического факультета Воронежского государственного университета;

Савранский М.Ю. - заместитель директора Центра арбитража и посредничества Торгово-промышленной палаты Российской Федерации;

Стрельцова Е.Г. - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса МГЮА им.О.Е.Кутафина;

Уксусова Е.Е. - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса МГЮА им.О.Е.Кутафина;

Шварц М.З. - кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета;

Яковлев В.Ф. - доктор юридических наук, профессор, член-корреспондент РАН, советник Президента РФ.

Судьи и сотрудники Высшего Арбитражного Суда РФ, а также иных арбитражных судов: Архипова Ю.В.; Исмаилов М.А. (10 Арбитражный апелляционный суд); Корнев В.А.; Лапшина И.В.; Павлова Н.В.; Першутов А.Г.; Солохин А.Е.

Представители средств массовой информации:

Журнал "Вестник ВАС РФ" - Васнёв В.В.

Журнал "Судья" - Сидоренко Е.С.

Информационно-правовой портал "Право.ру" - Кунле М.Д.

Газета "Экономика и жизнь" - Яшина Н.А.

Письменные заключения прислали:

Грось Л.А. - доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского процесса МГЮА;

Давыденко Д.Л. - кандидат юридических наук, директор Института международного частного и сравнительного права;

Носырева Е.И., Фильченко Д.Г. - Центр правовых инноваций и примирительных процедур Воронежского государственного университета;

Полонский Б.Я. - доктор юридических наук, профессор-консультант кафедры правового обеспечения рыночной экономики Российской Академии государственной службы и народного хозяйства.

Заседание открыла руководитель секции, заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ Андреева Т.К.

Во вступительном слове Т.К.Андреева отметила не только актуальность вынесенного на обсуждение законопроекта, но также определила цели, на которые направлен данный проект. К их числу относится не только оптимизация процессуального законодательства, повышение эффективности применения примирительных процедур, придание особого значения урегулированию споров без судебного разбирательства, но и оптимизация судебной нагрузки.

Данный законопроект уже был предметом обсуждения (в различных его формах) юридической общественности, освещался в средствах массовой информации. По результатам полученных и обобщенных замечаний и оценок проект был доработан.

Примирительные процедуры справедливо рассматриваются не только как наиболее эффективный порядок урегулирования конфликта, но и как важный механизм становления стабильных отношений в гражданском обороте. Наибольшие перспективы у различного рода примирительных процедур прогнозируются именно в сфере разрешения экономических споров.

Говоря об общей концепции законопроекта, Т.К.Андреева остановилась на трех ключевых моментах, отраженных в законопроекте.

1) Наиболее широкое использование примирительных процедур в рамках начавшегося судебного разбирательства, допущение возможности судебного посредничества. При этом имеется в виду не просто декларирование возможности для сторон обратиться к посреднику после того, как дело возбуждено в арбитражном суде, а активизация роли арбитражного суда в содействии урегулирования спора именно после начала судебного разбирательства. Для достижения этой цели в проекте предусмотрена возможность привлечения в качестве посредников судей в отставке и помощников судей.

2) Более широкое использование возможности урегулирования споров по делам, возникающим из публичных правоотношений, имея в виду, что статья 190 АПК РФ не исключает возможность урегулирования споров по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений.

В законопроекте предпринята попытка уточнить, что речь идет не об изменении в рамках договоренностей, например, установленных законом ставок, тарифов, а о соглашении в части, касающейся фактических обстоятельств, доказательств по делу.

3) Характер посреднических процедур. Является ли посредничество исключительно добровольной процедурой, к которой прибегают стороны, либо у суда есть возможность более активного участия в этой процедуре?

Участники заседания в целом поддержали рассматриваемый законопроект. При этом дискуссия коснулась трех основных аспектов рассматриваемого законопроекта, а именно: терминологическая унификация; вопросы обязательной медиации, а также особенности судебного посредничества и правовое положение судебного посредника.

В ходе обсуждения были высказаны следующие позиции.

Так, А.В.Варварин (управляющий директор РСПП по корпоративным отношениям и правовому обеспечению) обратил внимание присутствующих на различие в терминологии рассматриваемого законопроекта и Федерального закона от 27.07.2010 N 193-ФЗ "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)" (далее - Закон о медиации). В связи с этим возник вопрос о возможном соотношении действующего нормативного правового акта и проекта (в случае его принятия). По мнению А.В.Варварина, в законопроекте термины "посредник" и "медиатор" соотносятся как общее и частное. Такой подход допускает участие в арбитражном процессе в качестве посредника лица, которое не является профессиональным медиатором, что противоречит Закону о медиации и "открывает параллельное регулирование". Закон о медиации устанавливает определенные требования к медиаторам. Если допустить участие в примирительном процессе посредника, который медиатором не является, но при этом может осуществлять посреднические функции в рамках арбитражного процесса, это едва ли будет способствовать развитию арбитражного процесса в целом.

_______________

Собрание законодательства РФ. 02.08.2010. N 31. Ст.4162.

А.В.Варвариным также были высказаны опасения относительно введения института судебного посредника. Данный субъект не обладает принципиальными отличиями по сравнению с медиатором, он не проходил специальной подготовки и не может иметь финансового интереса. В связи с этим, по мнению А.В.Варварина, при наличии профессиональных медиаторов фигура судебного посредника (в качестве которого может выступать помощник судьи или судья в отставке) является излишней, создает почву для злоупотреблений и монополизации данной сферы деятельности именно судебными посредниками.

Говоря о характере процедуры посредничества, А.В.Варварин высказался за добровольность её проведения, уточнив при этом, что в законопроект можно было бы включить положения о возражениях по медиации. А именно, установить, что в ходе предварительного судебного заседания судья может предложить сторонам принять участие в медиации. При отсутствии возражений сторон должна применяться медиация.

В своем выступлении Е.И.Носырева (доктор юридических наук, заведующая кафедрой гражданского права и процесса Воронежского государственного университета, руководитель центра правовых инноваций и примирительных процедур Воронежского государственного университета) поддержала концепцию законопроекта, отметив при этом не только его актуальность и своевременность, но и тот факт, что проект не вступает в противоречие с возможностью отдельного регулирования внесудебной медиации, а наоборот, предполагает согласование с ним. Положительно также была оценена идея урегулирования споров при содействии судебного посредника, в качестве которого могут привлекаться помощники судей и судьи в отставке.

Говоря о терминологии законопроекта, Е.И.Носырева отметила, что терминологию надо согласовывать с уже действующим Законом о медиации, взяв последний за основу. Отсутствие унифицированной терминологии уже привело к тому, что посредник и медиатор стали восприниматься как разные субъекты, что, с точки зрения Е.И.Носыревой, является недопустимым. Законопроект необходимо скорректировать в терминологическом плане, исключив из него конструкцию "посредник, в том числе медиатор".

Возражая А.В.Варварину, Е.И.Носырева, напротив, положительно оценила возможность введения института судебных посредников. При этом был предложен механизм привлечения судей в отставке в качестве медиатора. По мнению Е.И.Носыревой, он должен быть аналогичен привлечению судьи в отставке к работе в должности судьи. Такой механизм решает вопросы вознаграждения за выполняемую судьей в отставке работу. Что же касается помощников судей, то при их привлечении в качестве судебного посредника стороны не должны оплачивать их работу.

Что касается положения проекта о том, что судебный посредник может быть назначен судом из списков посредников, которые представили организации, оказывающие услуги по проведению медиации, то оно, по мнению Е.И.Носыревой, подлежит исключению из законопроекта. Посредники "со стороны" не могут назначаться судом. Суд может предложить списки посредников для ознакомления сторонам процесса, а выбор непосредственно посредника должны осуществлять стороны.

Говоря о концептуальных подходах, отраженных в рассматриваемом законопроекте, С.К.Загайнова (доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского процесса Уральской государственной юридической академии, директор Центра медиации Уральской государственной юридической академии) отметила, что серьезным шагом в развитии стратегии мирного урегулирования споров является включение в арбитражный процесс трех моделей примирительных процедур: модель медиации, модель переговоров и модель судебного посредничества. Закон о медиации дал основание для развития частной модели медиации, которая рассматривается как самостоятельный способ урегулирования споров. При этом развитие процессуального законодательства и других моделей примирительных процедур не должно строиться на положениях, которые заложены в этом законе. Интегрированная модель медиации (посредничество в рамках арбитражного процесса) может развиваться в соответствии с теми целями и задачами, которые сегодня ставятся перед арбитражными судами. Взаимодействие между арбитражным процессуальным законодательством и Законом о медиации должно охватывать лишь те аспекты, которые влияют на динамику арбитражного процесса. Во всем остальном эта модель интегрированной медиации в рамках арбитражного процесса может иметь самостоятельный характер, и не зависит от моделей частной медиации, которые сегодня заложены в Законе о медиации.

Оценивая содержательную часть законопроекта, С.К.Загайнова предложила уточнить текст законопроекта, внеся в него следующие концептуальные положения:

1) закрепить институт оставления искового заявления без рассмотрения в случае, если стороны договорились об использовании процедуры медиации;

2) при введении обязательных переговоров в случаях, предусмотренных федеральным законом, необходимо четко определить, распространится ли эта обязанность только на стороны, либо кто-то будет эти обязательные переговоры организовывать и управлять ими. По мнению С.К.Загайновой, предпочтителен второй вариант.

3) Определить наиболее эффективную модель работы судебного посредника. По мнению С.К.Загайновой, действующая редакция части 5 статьи 138 АПК не определяет четкой модели. В то же время, исходя из действующей редакции, можно предположить три варианта модели, как будет работать судебный посредник. Первый вариант заключается в том, что судебный посредник ведет переговоры с каждой из сторон, реализуя модель "челночной дипломатии", когда стороны не общаются друг с другом, но посредник ведет эти переговоры с каждой из сторон и способствует урегулированию разногласий и сближению позиций сторон. Вторая модель, когда посредник только организует и управляет переговорами между сторонами, а непосредственными участниками этих переговоров являются сами спорящие стороны. При этом функция судебного посредника заключается в том, чтобы эффективно организовать взаимодействие этих спорящих сторон и привести их к тому решению, которое будет устраивать обе стороны. Третья модель похожа на модель "частной судебной системы", когда судебный посредник, к которому обращаются стороны, может в том числе участвовать в выработке определенного решения, даче совета, который стороны могут принимать как решение по урегулированию своего спора.

Особое внимание С.К.Загайнова уделила вопросам интеграции результатов примирительных процедур в арбитражный процесс и вопросам исполнения медиативных соглашений. Как показывает практика проведения примирительных процедур, начиная процесс урегулирования спора, медиаторы исходят из того предмета спора, который рассматривается в суде. Однако в дальнейшем они нередко выходят за пределы предмета и основания иска. Решение по урегулирования конфликта охватывает более широкий спектр проблем, нежели те проблемы, за урегулированием которых обратились стороны в арбитражный суд. Более того, нередко комплекс проблем, урегулированием которых занимается медиатор, выходит за рамки даже подведомственности судов общей юрисдикции или арбитражных судов. Так, в медиативной практике существуют дела, которые "приходят" из судов общей юрисдикции, а урегулирование спора касается спора, находящегося в арбитражном суде. В итоге соглашения, которые стороны заключают по итогам процедуры медиации, касаются как гражданского, так и арбитражного процессов. Указанные особенности медиации приводят к выводу о том, что институтов мирового соглашения, существующего сегодня и в арбитражном, и в гражданском процессах, отказа от иска, признания иска, признания фактов, недостаточно для того, чтобы охватить все особенности медиативного соглашения. В связи с этим С.К.Загайнова предложила включить в качестве самостоятельного основания прекращения производства по делу заключение сторонами медиативного соглашения.

Еще один вопрос, который затронула в своем выступлении С.К.Загайнова, касался неисполнения медиативных соглашений. Сегодня Закон о медиации предусматривает в случае неисполнения медиативного соглашения возможность для сторон обратиться в суд. По мнению С.К.Загайновой, более удачным было бы заимствование опыта некоторых зарубежных стран, где предусматривается возможность принудительного исполнения медиативных соглашений (хотя бы в отношении тех соглашений, которые будут заключаться в рамках арбитражного процесса).

Возражая С.К.Загайновой в части вопросов соотношения действующего Закона о медиации и рассматриваемого проекта, Е.Г.Стрельцова (кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского процесса МГЮА им.О.Е.Кутафина) высказала мнение о том, что из Закона о медиации не следует, что это некая частная модель. Более того, в рассматриваемом проекте есть ряд норм, не носящих процессуального характера вовсе. В связи с этим возникает вопрос о целесообразности включать проектируемые нормы именно в Арбитражный процессуальный кодекс РФ.

Говоря об обязательной медиации, Е.Г.Стрельцова обратила внимание на то, что без понуждения стороны будут обращаться к медиаторам только в случае, если процесс дорогой и долгий. Об этом свидетельствует мировая практика. Если процесс относительно быстрый и относительно дешевый, а в России именно так, у суда должна быть возможность обязать стороны пройти медиацию. Кроме того, введение обязательной медиации порождает дополнительные вопросы, в частности, каким образом следует поступить, если стороны не могут прийти к соглашению относительно выбора кандидатуры посредника, если они вовсе имеют различные позиции относительно необходимости самой процедуры. В этом случае может оказаться эффективной процедура судебного посредника, назначаемого судом. Однако при принятии этой позиции дальнейшего урегулирования требуют вопросы процессуального характера, в частности, вправе ли помощник судьи, выступавший в роли судебного посредника, принимать участие в дальнейшем рассмотрении дела, если медиация не привела к необходимому результату? Каким образом должна обеспечиваться независимость помощника судьи как судебного посредника и т.д.?

Поддержал мнение о необходимости введения обязательной медиации В.В.Лисицын (кандидат юридических наук, профессор кафедры гражданского права Российской академии правосудия), определив её как особый вид медиации. Вместе с тем, В.В.Лисицын высказал позицию, согласно которой судебными посредниками могут быть исключительно судьи в отставке, но не помощники судей. Аналогичную позицию высказал в своем письменном заключении Б.Я.Полонский (доктор юридических наук, профессор-консультант кафедры правового обеспечения рыночной экономики Российской Академии государственной службы и народного хозяйства). Кроме этого, в письменном заключении Б.Я.Полонского предложено дополнить принцип добровольности проведения примирительных процедур принципом добросовестности. Кроме того, предложено указать, что суд не может утвердить медиативное соглашение, если урегулированный спор затрагивает или может затронуть публичные интересы.

Вопрос терминологической унификации законопроекта и Закона о медиации затронула Л.Ю.Михеева (доктор юридических наук, заместитель Председателя Совета Исследовательского центра частного права при Президенте РФ). По её мнению, посредничество рассматривается в проекте широко, а медиация как одна из разновидностей посредничества. В расширении понятия посредничества Л.Ю.Михеева не усматривает опасности. Различные виды посредничества вполне допустимы, и с этой позиции действующий Закон о медиации корректировке не подлежит.

В своём выступлении Л.Ю.Михеева высказала предложение уточнить правовые последствия уклонения обеих сторон от проведения обязательной медиации. А также остановилась на проблеме определения фигуры посредника, предположив, что в ситуации расширения видов посредничества можно дать сторонам право выбрать посредника, который, не пройдя специальной подготовки для медиаторов, вместе с тем имеет достаточно высокую юридическую квалификацию, и, обладая доверием обеих спорящих сторон, способен и согласен оказать такую услугу.

В целом оценивая рассматриваемый законопроект как весьма "проработанный, серьезный и качественный", Л.Ю.Михеева обратила внимание на то, что проводимая работа по совершенствованию процессуального законодательства, в том числе в рамках совершенствования процедур медиации не может не учитывать позиции судов общей юрисдикции по данному вопросу, не может проводиться отвлеченно от реформирования гражданского процессуального законодательства.